Это интервью взял Tim Locke, фотографии сделал Phil Smart. Оригинал интервью (на английском языке) можно прочесть на странице Фила Смарта Memories of Peter Hammill and Van der Graaf Generator. Автор перевода на русский язык - Сергей Петрушанко (hammillru@mail.ru). Перевод осуществлен и размещен на Русской Странице Питера Хэммилла и VdGG с разрешения Тима и Фила.
Перепечатка и использование данного интервью или же его отдельных частей возможны только в случае разрешения авторов интервью (PhilSmart@compuserve.com) и его перевода на русский язык (hammillru@mail.ru).
Хью Бэнтон (Hugh Banton) любезно согласился дать интервью, которое и состоялось в его собственном доме в Cheshire. Покинув Van der Graaf Generator в 1976 году, Хью Бэнтон занимался конструированием церковных органов, вначале как служащий одной фирмы, специализировавшейся на создании органов, а сейчас - самостоятельно. Свое свободное время он предпочитает проводить на водном канале Bridgewater, где имеет двухлетнюю узкую лодку. В настоящее время он работает над музыкальным проектом, о деталях которого рассказывает в нижеследующем интервью. Часть записей была сделана на его лодке, часть - в личной студии.
Tim: Как изменялись Ваши музыкальные пристрастия по мере взросления?
Hugh: Ну, на самом деле, я слушал практически любую музыку... Хотя это и довольно глупый ответ. Я начал играть на пианино лет с 4-х, когда уже мог улавливать мелодии. В нашей семье всегда было фортепиано, поскольку моей отец играл на нем. У нас был небольшая коллекция пластинок Баха и Бетховена... Моя мать слушала радио круглые сутки и постоянно подпевала. А мой брат как-то обнаружил Радио Люксембурга (Radio Luxembourg). В то время на британском радио совершенно не было популярной музыки. Речь идет о годах 1956-57, мне было тогда 6-7 лет. Появилось Радио Люксембург и с ним - рок-н-ролл. Я помню, как погиб Eddie Cochrane, мне было 7-8 лет, для меня это был удар - я увлекался им. Так я познакомился с популярной музыкой, что сильно огорчило моего учителя по фортепиано. Я был счастлив, заниматься и тем, и тем - и классикой, и популярной музыкой - я всегда любил и то, и то.
Tim: Прошло уже около 25 лет с тех пор, как участники Van der Graaf были одной группой. Чем Вы занимаетесь сейчас?
Hugh: Создаю церковные органы - я занимаюсь этим уже довольно давно; это началось вскоре после того, как я покинул группу в конце 1976-го года. Я устроился в одну фирму в Олдхэме (Oldham), построил с ними церковный орган в феврале 1977-го, работал там до 1991-го; после чего ушел и начал делать все сам. И работаю до сих пор, правда, в меньших масштабах: делаю штук 8-9 органов в год и это все, чем я занимаюсь.
Tim: У Вас своя собственная фабрика органов?
Hugh: Нет, мне это не надо. Есть компании, которые собирают органы на заказ. Существует с полдюжины английский производителей, которые делают детали; есть еще американские и европейские. Английских специалистов никогда не было много - есть трое-четверо, включая меня; мы стремимся сделать все в одном и том же месте. Вначале я разрабатываю конструкцию, пишу программы под каждый конкретный инструмент - они ведь все очень разные. После этого иду в церковь и настраиваю звучание. Ставлю звук. Это очень сильно отличается от сеансов звукозаписи. Убираю искажения и добиваюсь того, чтобы звук правильно воспринимался в каждой точке. Все знают, что я делал органы и до Van Der Graaf, да и электронику, и прочие вещи - тоже. Так что это одно из моих серьезных увлечений.
Tim: Когда Вы были в Van Der Graaf, Вы играли на органе под названием "Hub" - у Вас ли он до сих пор?
Hugh: Я никогда не понимал, почему его все называли "Hub", я всегда называл его HB1 (сокращение от Hugh Banton). Думаю, это была опечатка. Черт его знает, что из себя представляли HB2, 3 и 4, но - что есть - то есть.
Tim: Так что же с ним стало?
Hugh: Ребята продали его после того, как я покинул группу, и я совершенно не представляю, что с ним стало потом.
Tim: А как насчет того органа, который был способен валить на землю стены - когда-нибудь такое действительно случались?
Hugh: Ага, каждый раз! На самом деле - нет, конечно же. Там использовался инфразвук - тот, который в настоящее время хотят применять как оружие. Орган мог издавать инфразвуки частотой 7 Герц и имел колонки, которые действительно могли делать то, что вы говорите. Но на самом деле - все это была всего лишь реклама, действие на публику - пустое сотрясание воздуха, честное слово!
Tim: Не привлекает ли вас всех желание объединиться для раскрутки альбома-компиляции "The Box"?
Hugh: Нет, я думаю, что мы уже слишком сильно замкнулись в своих собственных мирках. Слишком опасно было бы начать все снова. Боюсь, мы можем сразу же разругаться.
Tim: Но вы же собрались на концерт в Union Chapel! Вам тогда понравилось?
Hugh: Да, это было выступление Питера Хэммилла (Peter Hammill) и Гая Эванса (Guys Evans), плюс друзья, и мы играли вместе, по сути, только одну вещь (Lemmings), и некоторые другие отрывки и кусочки...
Tim: Был ли этот состав группы правильным?
Hugh: Питер собрал нас.
Tim: Какую из всех песен Van der Graaf Вам больше всего нравилось исполнять?
Hugh: Возможно, Dambusters... (мелодия из очень популярного в Великобритании фильма про Вторую мировую войну, отрывок из этой мелодии в пародийном ключе звучит на VdGG-овской Theme One. - Примечание переводчика.) Нет, я шучу. Конец "Still Life"... А-а-а, вспомнил! "Childlike Faith in Childhood's End" - очень хорошо! Это приятная мелодия!
Tim: А как продается ваша последняя работа - "The Box"?
Hugh: "The Box" продали уже 10 тысяч штук. Я считаю, это гораздо больше, чем мы могли ожидать. Я думал, мы продадим не больше тысячи.
Tim: Вы не знаете, кто их покупает?
Hugh: Я знаю очень точно, кто их покупает, поскольку получаю отчисления от проданных дисков! Я знаю, в каких странах он продается. Предполагаю, его покупают те же люди, что и раньше приобретали наши диски. Качество звука улучшилось раз в десять; цифровое восстановление записей - порой это просто потрясающе!
Tim: Хорошо ли этот диск продается в Италии?
Hugh: Да, думаю там все в порядке. Да, я только что взглянул - за Италию можно не беспокоиться, для нас это всегда большой рынок сбыта.
Tim: Дэвид Джексон (David Jackson) рассказывал мне очень многое про плохие времена для группы в Италии в 70-ых: упавшая стена на стадионе, например...
Hugh: Ага! Эта сделал я со своим инфразвуком! Была большая разница между нашим первым посещением Италии в 1972 и более поздними турне. Последние не приносили нам столько радости, сколько первый визит. Всегда приятно, когда тебя никто не знает и можно выступать в совсем маленьких клубах. В небольших клубах мы играли раза три в день: в 14, 17 и 19 часов - наподобие сеансов в кинотеатрах. В первый раз мы были очень удивлены и не знали, сколько это будет продолжаться. Я думаю, это было не честно... Наш альбом был во всех чартах и топах, мы были "вкусом сезона". Мы были первой за большой срок известной группой, приехавшей туда, и такой теплый и бурный прием мы просто не ожидали.
Tim: На протяжении 70-х годов многие клавишники, такие как Wakeman (Yes), Emerson (ELP) и Banks (Genesis) вытаскивали на сцену по дюжине клавиатур: синтезаторы и т.п. И сейчас звучание их песен весьма устарело, в то время как Ваш звук все также свеж и ярок. Почему Вы не использовали синтезаторы в Van Der Graaf?
Hugh: Мы не избегали их - вот одна из причин! Мы использовали их. Но я всегда был органистом. Знаете, вы можете получить огромный спектр звуков - уникальных звуков! - с помощью органа, и я был счастлив делать это. И хотя с тех пор я играл на многих синтезаторах, они стали более компактными в конце 70-х и 80-х годах, но у меня была только пара - Yamaha DX7 и Roland (хотя на самом деле последний из них - орган). Но все равно они мне не нравились, и я, в конце концов, избавился от них. В моем возрасте орган - это моя вещь, мне он очень нравится. Я обнаружил, что работа с синтезатором ограничивает вас: "О, какой классный звук! Давай попробуем еще вот этот. Прекрасно! А теперь вот такой...". Это неправильно. А еще мне не нравится менять звук чего-либо уже после того, как вы его записали. Когда вы пишите что-либо с помощью интерфейса MIDI как фортепиано, а потом думаете "Нет, пусть это будут струнные инструменты". Для меня это - полнейшая чепуха!
Tim: Это нечестная игра, правда?
Hugh: Да. Нужно просто играть то, что играется. Это очень важно! Это общая проблема почти всей синтезаторной музыки. Она получается такой слабой, потому что клавишники на самом деле не создают те звуки, которые вы в конечном итоге слышите. Если вы слышите скрипку - клавишник играет не на скрипке, просто ему дали звук скрипки. Результат очень слаб. Я предпочитаю орган.
Tim: Вы записывали что-нибудь в последнее время, кроме Вашей работы на "Curly's Airships"?
Hugh: Да, я работаю сейчас над "Goldberg Variations" Баха. После "Curly's Airships" я искал, чем бы заняться. Я уже 25 лет собираюсь записать сольный альбом! И до сих пор не сделал этого, но должен буду записать сейчас! Я уже начинал некоторые проекты, но потом заходил в тупик и бросал их. Боюсь, что мне необходим проект, который уже имеет начало и конец. Именно из-за этого я и участвовал в Curly's. Джудж (Chris Judge Smith) просто сказал мне, что надо делать, я это сделал, и он собрал все в единое целое - именно это мне и было нужно. Я надеюсь, что сыграю что-нибудь и потом... Как мне работать с Goldberg Variations? Не знаю... Я думал, что могу попробовать сделать органную версию - мне всегда нравились такие проекты. И я занимаюсь этим с июня.
Tim: Это чисто классический проект, или же в нем есть роковые моменты?
Hugh: Это чистая классика. Совершенно аутентичная. Я не нашел пока еще полностью устраивающего меня подхода. К следующей неделе я надеюсь добиться того, чего хочу. Я знаю более 75 записанных версий Goldberg Variations, большинство из них - для фортепиано и клавесина (Бах написал их для клавесина), я просто хочу добавить свою версию. Эта одна из тех вещей, которые можно играть и интерпретировать самым разным образом. Надеюсь, у меня все получится.
Tim: Вы играете на Органе Бэнтона?
Hugh: Это так, все будет создано в студии. У меня имеется электроника для органа Бэнтона, все будет создано именно так, как я захочу, со всеми наложениями записей, вновь и вновь наложения... Но это не будет заметно. Будет очень похоже на игру настоящего органа. Кто-то может сказать "Это надувательство!", но это не так! Вы не сможете сделать того, что сделаю я, каким-то другим способом. Вам не удастся сесть и сыграть Goldberg Variations так, как сыграю их я. И мне приятно это.
Tim: Давайте опять вернемся к 70-м годам. Был ли для Вас ударом развал группы в 1978-м? Ведь вы были тем человеком, который набирал эту группу через объявления в International Times...
Hugh: Я практически не контактировал с ними в 77-78. Я не обратил на это особого внимания, я, к счастью, конструировал в то время органы.
Tim: Погрузились во что-то другое?
Hugh: Я ушел из группы, потому что устал от всего и хотел взять перерыв, прежде чем вернуться к работе с ними. Я видел их пару раз, сходил на концерт в Манчестере. В 1979 году у меня и у Питера Хэммилла родились дети, и у нас возник новый интерес к жизни. После этого мы стали общаться друг с другом гораздо чаще.
Tim: Нет ли у Вас планов вновь профессионально заняться музыкальной карьерой?
Hugh: Я играю в пантомиме каждый год, это единственное, что лежит вне Van Der Graaf Generator. В 80-х у меня была группа в местном пабе: выступления за пять фунтов стерлингов здесь и там, просто для развлечения. А бросать мои органы ради музыкальной карьеры - нет, я этого не хочу. Если мне удастся с Бахом, возможно, я запишу что-нибудь еще.
Tim: Не думаете ли вы, что к прогрессивному року может вернуться популярность?
Hugh: А хорошо или плохо это было бы? Влияние существует - приятно, что в этом есть хорошие моменты. Остался след от тех блестящих вещей, что мы делали, пытаясь совместить разные музыкальные стили. Вместо того чтобы брать ритм в четыре-четверти и простые аккорды, мы создавали сложные, экстраординарные вещи. А потом все прекратилось... Это было тяжело для меня. Взгляните в чарты (списки популярности). Нет, не думайте, что я хочу видеть там себя! Просто то, что там сейчас - это выглядит жалко. Все, что под номером "один" - это просто набор слов и аккордов, под это только можно танцевать, и это все! Боже, как это печально!
Tim: Люди всегда говорят о 70-х как о "времени позабытого стиля", подразумевая только глэм и диско. Но ведь были и еще некоторые важные вещи, правда? И не только Van Der Graaf...
Hugh: Да, это так. Я всегда чувствовал, что мы как бы остались в 60-х. Я думаю, что глэм-рок был тогда чем-то вроде сегодняшней музыки - он был для детей. Штампованная продукция. Мы же могли делать, что хотели, могли быть тем, чем мечтает быть артист.
Tim: Скучаете ли Вы по регулярным совместным выступлениям?
Hugh: Всегда приятно, замечательно просто заниматься этим. Это не может приесться. И остальные скажут вам то же самое. Когда мы собираемся вновь, то кажется, что мы никогда не прекращался играть вместе. Мы просто играем, как будто так было всегда. Концерт в Union Chapel - это было просто восхитительно, казалось, что это будет длиться вечно. Думаю, вначале все мы беспокоились о том, как пройдет концерт, но потом стали играть, как будто расстались лишь вчера.
Tim: Часто ли Вы встречаетесь с остальными?
Hugh: Да, последний раз мы виделись в июле. Я поддерживаю постоянный контакт с Гаем, он собирался делать бокс-сет Long Hello, но пока этот проект не реализовался (хотя и может вскоре возобновиться). Я нашел старые записи, сделанные мною, Дэвидом и Гаем. Это двух-дорожечный микс, я послал его Гаю. Мы поддерживаем контакт, но встречаемся не часто, поскольку живем в разных частях страны. А в том году мы собирались вместе, когда работали над "The Box".
Tim: Что, по-Вашему, станет следующим поколением в развитии клавишных инструментов?
Hugh: Ваше предсказание было бы таким же хорошим, как и мое... Я не особо увлекаюсь клавишными. Боюсь, что они становятся все более и более глупыми... В следующем году из клавиатуры можно будет извлечь 8750 звуков и у них будет все больше и больше памяти, они будет звучать более или менее натурально. Это все гораздо менее интересно, чем было в то время, когда появилась DX7: полностью искусственная, действительно позволявшая создавать новые звуки. Все клавишные сейчас основаны на сэмплах и петлях во все более сложных конфигурациях. Нажмите одну клавишу и получите полный саундтрек к фильму! Ужасно! Знаете, я сужу о клавишном инструменте на основании "А вот это ты можешь сыграть?" Слишком много правильных шумовых эффектов, и слишком мало реальных звуков инструментов. Может быть штук пятнадцать звуков скрипки, качество большинства из которых не лезут ни в какие ворота. "О боже! Я нашел звук, который можно использовать" - это, знаете ли, редкое событие. Похоже, эти звуки создавали идиоты. Ну, половину-то - точно!
Tim: Не пытались ли Вы воссоздать звук настоящего органа с помощью Вашего?
Hugh: Да, это хорошая задача. Чем ближе я приближаюсь к ее решению, я все больше и больше я сомневаюсь в ее достижении. Даже внутри церкви есть конфликт. Многие верят лишь в настоящие органы и говорят: "О, мы не можем работать с электроникой в церкви, у органа обязательно должны быть настоящие трубки". И они правы, потому что настоящий орган звучит гораздо лучше. Хотя цифровые и электронные органы становятся все лучше и лучше, тем не менее, восприятие звука у людей также улучшается. Нас окружает цифровой звук, возьмите те же CD. Зайдите в кинотеатр и сравните саундтрек с тем, что было лет 30 назад - вы будете просто поражены! Звуковая память у людей становится все лучше и лучше - они знают, как звучит настоящий орган. Так что, похоже, пропасть между электроникой и реальностью не становится уже.
Tim: Скучаете ли Вы по работе с Питером Хэммиллом?
Hugh: О, да! Работа с Питером Хэммиллом вдохновляет. Мне никогда не приходилось сталкивать ни с чем столь же мощным и впечатляющим. Вы никогда ничего подобного не встретите. Да, я очень скучаю по совместной работе Питером Хэммиллом.
Tim: Если бы у Вас была возможность вернуться в прошлое и начать все сначала, стали бы Вы вновь работать в Van Der Graaf?
Hugh: Да. Этот опыт уникален. Я не стал бы работать с Genesis, хотя мог бы попробовать с Хендриксом, это было бы приятно. На самом деле я был на выступлении Хендрикса, на котором также играли The Crazy World of Arthur Brown, и это привело меня к тому, что я присоединился к Van Der Graaf. Играть с Van Der Graaf было чистым наслаждением, без всяких вопросов. Я смотрю в прошлое и горжусь им. Тогда было много групп, в которых я мог бы играть, но в которых не играл. Я играл в Van Der Graaf Generator. И, знаете, это было правильно!